____________________________________________________

                                                                                                           ~•~

Говард Филлипс Лавкрафт перевернулся бы в гробу на историческом кладбище Суон-Пойнт в Провиденсе, штат Род-Айленд, если бы узнал, что сегодня всевозможные люди по всему миру вытворяют с его фантастикой. Миллионы поклонников читают его не только ради удовольствия, они воспринимают его всерьёз!!

Это то, чего сам Лавкрафт никогда не предполагал. Он был убеждённым материалистом и атеистом, чья жизненная философия могла быть выражена в нескольких мрачных эпитетах: Жизнь — это бессмысленное страдание, а Смерть — единственное освобождение. И, хотя сам Лавкрафт определённо являлся добродушным человеком, тем, с кем приятно было встретиться и поговорить, который нравился почти всем кто его знал, его понимание Вселенной и нашего места в ней довело бы Ницше до суицидальной депрессии.

Когда поклонники писали ему, спрашивая реален ли Ктулху, он отвечал им, что ничего не знает об оккультизме, его это совершенно не интересует, и он даже не хочет об этом слышать, поскольку вся эта тема является полным вздором и откровенной чепухой. Что порождает определённую загадку... Зачем человеку тратить всю свою жизнь на то, чтобы одержимо писать о странном, ужасающем, эзотерическом и запредельном, если он абсолютно не заинтересован этими темами??

Ответ на этот вопрос можно найти в сновидениях и кошмарах Лавкрафта. Его жизнь во сне была необычайно красочной, и он обладал способностью запоминать о ней гораздо больше, чем многие из нас. Временами он начинал осознавать себя во сне и обнаруживал, что способен направлять своё внимание на различные аспекты сна и даже перемещаться внутри сна с места на место. Сегодня это явление известно нам, как «осознанное сновидение», но тогда данный термин ещё не был в ходу, когда Лавкрафту снился Ктулху, Ньярлатхотеп, Юггот и Некрономикон.

Лавкрафт смеялся всякий раз, когда кто-нибудь говорил ему, что его сны были крайне необычными, однако в глубине души у него, должно быть, существовали сомнения, поскольку в своих письмах он нередко пишет, что если бы он сам знал себя лучше, то мог бы поклясться, что во сне переживал сцены из прошлой жизни. Лавкрафт был одержим прошлым и стариной так же, как и своими сновидениями. Он считал себя человеком, рождённым вне своего естественного возраста, — и видел себя в напудренном парике, английским джентльменом 18-го века.

Правда заключалась в том, что Лавкрафт жил в страхе перед своими кошмарами. Ему было невыносимо признавать их власть над собой, поэтому он насмехался над ними и отрицал их важность даже для себя самого. Чтобы изгнать нечистую силу из своих снов и обрести над ними контроль, он записывал их в виде историй. Он отказался рассматривать вероятность того, что может являться Душой из прошлого, перемещённой во времени из 18-го века в нашу современную эпоху. Он отрицал это по той же самой причине, по которой отказывался считать, что его сны могут иметь какой-то эзотерический смысл, — он отчаянно нуждался в том, чтобы мир был упорядоченным и приземлённым.

Его самым сильным страхом было безумие. Как известно, оба его родителя сошли с ума, сначала отец, затем мать. На протяжении всей своей жизни, начиная с раннего детства, он перенёс целый ряд нервных срывов, как серьезных, так и незначительных. Внутренне Лавкрафт был уверен, что однажды сам сойдёт с ума, и для сохранения рассудка ему было необходимо, чтобы окружающий мир являлся максимально предсказуемым и скучным, дабы сохранить свое здравомыслие нетронутым. Именно по этой причине он решительно игнорировал всё, что имело отношение к сверхъестественному или паранормальному, отказываясь даже признавать, что такие вещи могут существовать.

Разумеется, всё это было бы жутким проклятием для Лавкрафта, пожелавшего ради собственного здравомыслия верить в то, что его сновидения не имели никакого смысла, а наша Вселенная — это очень безопасное и предсказуемое место. Но в глубине души Лавкрафт знал, что это не так, и мы знаем, что это не так. Вселенная гораздо более загадочная, чем мог себе представить даже Лавкрафт, хотя он ближе всех подошёл к тому, чтобы передать в своих художественных произведениях ощущение её таинственных странностей. Всё то, о чём грезил и, что отрицал Лавкрафт, современные маги приняли и стремятся воплотить в своих ритуальных практиках. Книга «13 Врат Некрономикона: Рабочая тетрадь по Магии» призвана стать для них источником подробной информации, в их стремлении раскрыть весь потенциал сновидений Говарда Филлипса Лавкрафта.

                                                                                                           ~•~

.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1.) ЗМЕЕНОСЕЦ (лат. «Ophiuchus», Офиухус) — большое экваториальное (летнее) созвездие, пересекающее эклиптику, состоящее из 24-х звёзд и называемое 13-ым Знаком Зодиака, но игнорируемое традиционной астрологией. Созвездие Змееносца расположено к югу от созвездия Геркулеса. Наиболее яркая звезда Змееносца — «Рас Альхаге». Солнце находится в Змееносце с 30-го ноября по 17-ое декабря. Змееносец — древнее созвездие, его стихия — Вода. Созвездие Змееносец (древнегреч. — «Ὀφιοῦχος», Офиухос) было включено в древний Каталог Звёздного неба «Амальгест» астронома Клавдия Птолемея, составленный во II веке нашей эры, и переводится с древнегреческого как «Носитель Змей», а также является эпитетом греческого бога врачевания Асклепия. В Небесном атласе 17-го века Яна Гевелия (изображение справа -->) прежнее старое латинское название созвездия Змееносца — «Серпентариус» (лат. «Serpentarius»). Греческий миф связывает Змееносца с именем великого врачевателя Асклепия, сына бога Аполлона и нимфы Корониды. Убив жену за ложную измену, бог Аполлон передал младенца Асклепия на воспитание мудрому кентавру Хирону, знатоку древней медицины. Выросший Асклепий пришёл к дерзкой мысли воскрешать мёртвых, за что разгневанный Зевс поразил его молнией и поместил на небо. Как известно, с древности змеиный яд широко использовался в медицине, и поэты называли бога Асклепия — Змееносцем, поэтому созвездие изображали в виде мужчины, держащего в руках змею.

Одной из причин, в следствии которой созвездие Змееносца не входит в общепринятый Зодиакальный круг является то, что в европейской астрологии из-за постепенного прецессионного сдвига момента времени прохождения Солнца по созвездиям, все знаки Зодиака имеют лишь приблизительное соответствие указанным созвездиям, начиная со времён создания Зодиакального Круга. Древним вавилонянам (изобретателям зодиакального гороскопа) было известно, что в действительности зодиакальных созвездий тринадцать, однако их временно́й календарь (появившийся раньше зодиакального), в соответствии с Луной включал 12 месяцев, и 13-ое созвездие нарушало избранную гармонию. В итоге, вавилоняне приняли «Соломоново решение» и попросту выбросили Змееносца из гороскопа. Однако, вавилоняне не только сделали вид, что никакого Змееносца не существует, но вдобавок разделили зодиакальный гороскоп на равные временные промежутки. С той поры прошло три тысячи лет, и расположение звёзд на небосводе существенно отличается от того, что было в древности. «Земная ось (Северный Полюс) указывает не совсем в том же направлении», — поясняют астрономы космического агентства «NASA». Размеры созвездий отличаются друг от друга, и Солнце проводит совершенно разные, а не одинаковые промежутки времени в границах каждого зодиакального созвездия, например в «Деве» – 45 дней, в «Скорпионе» – 7, а в «Змееносце» – 18. Посмотрите внимательно на список реальных дат Знаков Зодиака, если учесть, в какие дни Солнце проходит через каждое из созвездий, включая Змееносца, то получается совершенно иной астральный гороскоп, а ныне существующий устарел почти на три тысячелетия. Несмотря на продолжающиеся обсуждения и споры, после того, как недавно Космическое Агентство «NASA» официально признало созвездие «Змееносца» — 13-ым Знаком Зодиака, современные астрологи наконец задумались над необходимостью серьезного пересмотра привычного расклада астральных гороскопов. (из Википедии).

2.) ОККУЛЬТИЗМ (от лат. «Occultus», скрытый, тайный) — обычно используется в смысле скрытой или секретной информации, дающей человеку, обнаружившему или узнавшему эту информацию, некую власть. Многие люди боятся тех, кто обладает тайными знаниями, которых нет у других, и в результате осуждают тех, кто изучает или практикует всё, что, по их мнению, является «оккультным». Некоторые люди, чаще всего молодые, ищут оккультной мудрости и силы, чтобы получить контроль над другими. Со временем большинство из них сходят с оккультного пути, поскольку не понимают, что истинная власть — это власть над собой, что является главной целью последовательных оккультистов. (определение из книги «Современная Магия», Llewellyn Publications, 2010. Пошаговое руководство при работе с реальной Магией, 12 уроков Высшего Магического искусства. Автор Дональд Майкл Крейг).

3.) ОСОЗНАННОЕ СНОВИДЕНИЕ («астральная проекция») — «Искусство использования тренированного воображения для доступа к визионерскому опыту в воображаемой сфере». (определение из книги «Атлантида: Древнее наследие, скрытое Пророчество», Llewellyn Publications, 2007. Автор Джон Майкл Грир). Сегодня феномен осознанных сновидений является предметом серьёзных научных исследований, их существование подтверждено официальной наукой, в частности японскими и американскими учёными.

4.) ЭВОКАЦИЯ («Вызов») — процесс, необходимый при вызывании силы, потусторонней сущности или божества. «Призывание» и «Вызывание» часто, ошибочно, используются как взаимозаменяемые понятия, и мало кто понимает их существенную разницу. «Вызов» в точности означает — фактическое вхождение духа или божественного присутствия в психику, или даже в физическое тело Мага. Разрешение сущности использовать ваше тело в качестве временного средства связи с физическим миром. «Вызов» требует психологической и духовной силы, а также соответствующей подготовки. Дело не только в том, что существуют опасности, но и в том, что очень велики возможности. (определение из книги «Современная Магия», Llewellyn Publications, 2010. Пошаговое руководство при работе с реальной Магией, 12 уроков Высшего Магического искусства. Автор Дональд Майкл Крейг).

5.) ИНВОКАЦИЯ («Призыв») — процесс, необходимый при призывании силы, потусторонней сущности или божества. «Призыв» означает — призывание духа, божества или иной сущности во внешнее присутствие, а не в физическое тело или психику Мага (призыв вне души). Как правило дух призывается в магический треугольник, расположенный вне магического круга самого Мага. (определение из книги «Современная Магия», Llewellyn Publications, 2010. Пошаговое руководство при работе с реальной Магией, 12 уроков Высшего Магического искусства. Автор Дональд Майкл Крейг).

.

Author of the preface: © 2010 Donald Tayson.

The original article: «Lovecraft and The 13 Gates of the Necronomicon».

Copyright © 2022 Llewellyn Worldwide Ltd., Woodbury, Minnesota, US.

Journal «LLEWELLYN» — New Worlds of Body, Mind & Spirit. Since 1901.

Перевод: © 2022 ZaverLast.

Ссылка: https://www.llewellyn.com/journal/article...

------------------------------------------------------ -------------

«Йог стремится работать внутренне, сосредотачиваясь на теле, тогда как Маг направляет свою волю вовне, на объекты большого мира. Это очевидное различие вводит в заблуждение, поскольку внутренний мир и внешний не имеют разделительной границы, а представляют собой неделимую вселенную, воспринимаемую лишь человеческим разумом. Конечная цель обоих практик одинакова: овладеть личной вселенной и привязать её к высшим устремлениям...».

/Дональд Тайсон, «Рабочая тетрадь мага: выполнение ритуалов Западной традиции», 2001/

______________________________________________

«ГОВАРД ЛАВКРАФТ: БЕГСТВО ОТ БЕЗУМИЯ»

                                                                                                    *~*~*

Автор страшных историй Говард Филлипс Лавкрафт (1890–1937) являлся человеком, находившимся с самим собой в состоянии войны. На сознательном уровне он был рационалистом, материалистом, а к концу своей жизни — атеистом, отвергавшим все формы религии, духовности, магии и мистицизма, как не более чем суеверия. Лавкрафт не верил ни в Бога, ни в Загробную жизнь. По его твёрдому убеждению, сознание после смерти просто прекращалось и исчезало. Он также считал молитву пустой тратой времени, а все человеческие устремления, лишёнными всякого смысла в безжалостной вселенной, не заботящейся о судьбе человеческого рода. Он самым решительным образом отвергал существование потусторонних существ и сверхъестественных событий, описанных им в собственных художественных произведениях. В своём письме от 1916-го года он писал: «У меня никогда не было ни малейшей тени веры в сверхъестественное». («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах», С.Т. Джоши и Д.Э. Шульц; 2000).

Однако, под поверхностью разум Лавкрафта представлял собой фантастический хаос снов наяву, ужасающих кошмаров, странных импульсивных порывов, иррациональных страхов и сверхъестественной интуиции. Эти хаотические аспекты глубинного разума вторгались в его бодрствующую жизнь в форме навязчивых идей, которых было слишком много, чтобы перечислить. Упомянем лишь самые выдающиеся из них: Лавкрафт был убеждён, что он являлся человеком вне своего естественного периода времени. Он считал, что его время — восемнадцатый век, и видел себя английским джентльменом, родившимся на два столетия ранее. В процитированном выше письме от 1916-го года, он писал: «Я начал видеть во сне себя в этих сценах, наблюдая дразнящие фрагменты повседневной жизни восемнадцатого века, слишком быстро растворявщиеся в состоянии бодрствования». Как следствие, эти видения повлияли на манеры, архаичную речь, и стиль письма джентльмена восемнадцатого века из Новой Англии. Он не считал это притворством — ему казалось, что это естественный способ поведения: «Таким образом сформировался мой стиль; не как сознательный архаизм, а как если бы я действительно родился в 1690-ом, а не в 1890-ом году». В этом письме от 1914-го года он также назвал себя «древним». («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах»; 2000).

В письме 1926-го года к родной тётушке Лавкрафт писал о своём сильном ощущении того, словно он жил в Марблхеде ещё до Американской войны за Независимость: «Это место (вместе с Салемом, Портсмутом и другими местами старой Новой Англии) временами вызывает у меня очень острое иллюзорное ощущение, что я жил примерно в период 1750х–1760х годов» («Г.Ф. Лавкрафт, Повелитель Видимого мира: автобиография в письмах», 2000). Это внутреннее убеждение в том, что он жил когда-то в прошлом, было настолько ясным, что Лавкрафт даже мог в подробностях рассказывать о своих предыдущих воплощениях. Он признавал, что многие люди сочли бы это истинным опытом прошлых жизней, но, поскольку, своим разумом он сознательно отвергал собственную реинкарнацию, то не смог допустить подобной возможности, и с помощью малоубедительных рациональных объяснений отбросил эти яркие события «Дежа-вю».

С манией восемнадцатого века, сформировавшейся ещё в подростковом возрасте, так же связано убеждение Лавкрафта в том, что он был стариком в теле молодого человека, и в письме от 1934-го года он называл себя «14-летним дедом». В переписке с другими авторами он стал называть себя «отцом», «дедушкой», «старым джентльменом», и он поощрал своих друзей потакать ему в этой странной умственной причуде. Корреспонденты, встречавшиеся с ним впервые, нередко поражались его молодому виду, поскольку в письмах он часто «принимал позу» восьмидесятилетнего старика. Иногда он называл взрослых приятелей «детьми», говоря им «сынок» или «парень». Он рассказывал о своих слишком сутулых плечах, хотя никакой сутулости, иногда видимой на фотографиях, в действительности у него никогда не существовало, и он обладал крепким телом.

Он также страдал от навязчивой мысли, что лицо его чересчур ужасно деформировано и, что ни одна женщина не сможет его полюбить. Возможно, это стало результатом проблемы, возникшей в юности с непроизвольными гримасами и подёргиваниями лица, которые позднее на сознательном уровне он сам отклонил, как вызванные по причине вросших волос. Этот комплекс дополнительно усугублялся его матерью, соглашавшейся с ним в том, что он якобы «отвратителен и ужасен», вероятно, тем самым впервые заронив эту идею в его разум, когда он был ещё ребенком («Г.Ф. Лавкрафт: биография», Л.Спрэг де Камп, 1975). Став взрослым он преодолел это подёргивание, но вызванная этим застенчивость способствовало тому, что в будущем он всегда ощущал дистанцию с другими людьми.

Однако, вовсе не застенчивость в молодые годы стала причиной его ухода из общества. Стыд из-за того, что ему не удалось окончить среднюю школу и, соответственно, дальнейщая неспособность поступить в Университет Брауна, вызвали у него длительный нервный срыв. В течение пятилетнего периода с 1908-го по 1913-ый годы он редко покидал днём квартиру своей матери, а спал или лежал, читая при наглухо задёрнутых шторах. По ночам он бродил по практически пустынным улицам родного Провиденса, изучая колониальную архитектуру, которую так страстно любил, задерживаясь над гротескными древними надгробиями кладбища Суон-Пойнт, где у семьи его матери имелся свой семейный участок. На протяжении всей жизни Лавкрафт оставался болезненно очарованным смертью и распадом.

Эта иррациональная, хаотичная сторона, внешне контролируемого Лавкрафтовского ума, наиболее ярко проявилась в содержании его загадочных грёз. С раннего детства он видел необычайно подробные сны, часто ужасающего характера, в которых он обнаруживал, словно оказывался спроецированным в сновидение, как если бы он являлся бестелесным оком, парящим над сценой и обладающим способностью перемещаться всюду, куда бы он его не направил. По крайней мере один раз он чувствовал, что сможет заставить себя войти в одного из персонажей своего сна, однако страх разбудил его прежде чем он попытался это сделать — он был ужасно напуган мыслью о том, что если сделает это, то может оказаться в ловушке собственного сновидения.

И эти кошмары в течении долгих лет, с незначительными вариациями, часто повторялись. Его сны о существах, которых он называл «Ночными Призраками», начавшиеся вскоре после смерти бабушки, когда Лавкрафту исполнилось всего пять лет, продолжались вплоть до его взрослой жизни. Персонаж из его сновидений по имени Ньярлатхотеп, который столь заметно будет фигурировать в рассказах Лавкрафта о Древних, приходил к нему во снах в самых разных обличиях, в том числе, в качестве египетского принца или странствующего шоумена. Позже он назвал эти формы «аватарами» Ньярлатхотепа.

Еще одним, из глубоко укоренившихся кошмаров Лавкрафта являлся страх перед океаном или, точнее, перед тайнами, скрывающимися под его поверхностью. Странным следствием этого был сопутствующий страх, испытываемый Лавкрафтом по отношению ко всем видам морепродуктов. Однажды он сказал одному из своих друзей: «Я ненавидел рыбу и боялся моря, и всего что с ним связано, с тех пор как мне исполнилось два года» («Г.Ф. Лавкрафт: биография», Л.Спрэг де Камп, 1975). Сам вид, или даже запах рыбы вызывали у него прямо-таки физическое недомогание. Этот страх перед морем проявляется и в его рассказах о Ктулху, Дагоне и Глубинных. В рассказе «Ужасный случай в Мартинз-бич», написанном им в 1922-ом году вместе со своей будущей супругой Соней Грин, невидимое морское чудовище обманом заставляет загорающих на пляжном курорте людей ухватиться за длинную и уходящую в воду верёвку, после чего купальщики внезапно обнаруживают что не в состоянии её отпустить. И так, неумолимо тянутся они словно рыба, попавшая на леску с крючком, крича и плача под волнами.

В годы отшельничества, глубокая, но неосознанная потребность Лавкрафта упиваться причудливыми и болезненными фантазиями заставляла его выискивать и читать фантастические и ужасные истории в популярных бульварных журналах. Хотя качество написания подобных публикуемых произведений под час было низким, гротескное содержание этих историй подпитывало подсознательную жажду Лавкрафта к тому, что позднее он назовёт «Космическим Ужасом». В конце-концов он присоединился к группе авторов-любителей, и взаимодействие с другими писателями вывело его из затворнической фазы. В итоге, он начал сочинять собственные фантастические ужасы.

Написание историй о своих кошмарах и прочих вещах, одновременно пугавших и преследовавших его, стало для Лавкрафта способом получить сознательный контроль над их содержанием и, таким образом, вычистить их из своей психики — или же, по крайней мере, «кастрировать», лишив их власти над ним. Многие из его рассказов — не более чем записанные сновидения или сцены событий из снов, с небольшим налётом вымысла, дабы придать им более подходящий контекст. К примеру, произведения «Ньярлатхотеп» (1920) и «Показания Рэндольфа Картера» (1919), являются прямыми транскрипциями его снов. Его история «Полярис» (1918) также основана на сновидении, в котором он, словно бестелесное развоплощённое сознание парил над «городом со множеством дворцов и позолоченных куполов, лежавших в пустоте между грядами серых устрашающих холмов» («Энциклопедия Г.Ф. Лавкрафта». С.Т.Джоши и Д.Э.Шульц, 2001).

Сегодня существует современный термин для обозначения того, что Лавкрафт испытывал во сне, хотя в его период этот термин не использовался в широком обиходе, это — «осознанные сновидения». Лавкрафт развил в себе естественную способность сохранять часть критического осознания во время своих сновидений и направлять это осознание для наблюдения за различными аспектами снов, отличавшихся необычайной степенью сложности и ясности. Сегодня «осознанные сновидения» признаны одним из видов астральной проекции. Возможно, из-за частичного контроля над сознанием в собственных снах, Лавкрафт смог запоминать их в мельчайших деталях, и затем использовал этот дар, чтобы придать своим историям ощущение зловещей реальности. Читая рассказы Лавкрафта, мы буквально физически проходим через его кошмары, наблюдая за сценами и событиями так, как должно быть он сам наблюдал за ними во время своих грёз.

Ярчайший персонаж Лавкрафта — Рэндольф Картер, это «альтер-эго» самого писателя. Потомок линии магов Новой Англии, Картер по собственному желанию обладает способностью блуждать по фантастической стране сновидений с полной осознанностью и сознательной волей. Наиболее заметное место этот персонаж занимает в романе Лавкрафта «Сомнабулический поиск Неведомого Кадата» (1927), действие которого полностью происходит в стране снов, пока Картер спит. Это своеобразная «одиссея» в Царстве Грёз, во время которой Картер сталкивается и преодолевает, или примиряется с некоторыми самыми жуткими существами собственных кошмаров Лавкрафта, такими как «Ночные Призраки» из его раннего детства, ставшие в романе средством Картера для достижения цели его поисков.

В романе, страна грёз — это своего рода астральный ландшафт, общий как для людей, так и для остальных разумных рас. Рэндольф Картер может идти куда пожелает, и делать то, что ему нравится, хотя в царстве снов существуют собственные законы, которые применимы как к Картеру, блуждающему по закоулкам сновидений, так и к их таинственным обитателям. Это увлекательная и захватывающая концепция, которая могла быть разработана только тем, для кого сны имеют самое глубокое значение — что Мир Сновидений, это неизменно существующее место, в котором столько же реальности, сколько и в мире бодрствования, или, возможно, даже больше.

Ужасающие кошмары Лавкрафта нашли своё выражение не только в рассказах о Царстве Грёз, но и в историях о Великих Древних — различных древних существах и инопланетных расах, правивших Землей в далёком прошлом, задолго до эволюции человеческого вида, терпеливо ждущих на краю нашей реальности того времени, когда звёзды снова станут правильными. В Лавкрафтовской мифологии среди них возвышается могущественный Ктулху со своим воинствующим отродьем, спящим сейчас мёртвым сном под Тихим океаном в затонувшем городе Р'льех. Когда звёзды сойдутся вновь, Р'льех восстанет и, Ктулху «чёрным вороном» набросится на мир ради своей услады.

Все Лавкрафтовские Древние, время от времени, угрожают вторгнуться в наш мир, в саму нашу реальность, но человечество пребывает в блаженном неведении об их существовании, и только по этой причине может продолжать наслаждаться иллюзией превосходства на этой планете. Знание — наш враг, Невежество — наше единственное спасение, ибо, когда наука продвинется достаточно далеко, чтобы раскрыть существование Древних и истинное место человечества в иерархии живых существ, мы все либо сойдём с ума, либо для нашего же собственного спасения опустимся в новый «тёмный век» варварства и невежества.

Такова суть и послание мрачных историй Говарда Лавкрафта. Человечество балансирует на самой грани забвения, защищённое только своим Невежеством. Ужасающая сила таких книг, как созданный Лавкрафтом для своих произведений «Некрономикон», заключается в том, что они приподнимают завесу неведения в умах тех, кто их читает, сводя с ума или заставляя покончить с собой, дабы избежать невыносимого кошмара человеческого бытия. В Лавкрафтовских рассказах голая правда о существовании чрезвычайно токсична.

Безумие — также обычная тема для Лавкрафта, и в этом нет ничего удивительного. Его отец сошёл с ума, когда Говарду было всего два года, а мать — когда ему исполнилось 28. Обоим родителям пришлось провести остаток своих лет закрытыми в Госпитале Батлера, в Провиденсе. Всю жизнь Лавкрафт опасался, что его может постигнуть участь судьбы родителей. В течении первой половины своей жизни он перенёс множество нервных срывов и, вполне может быть, что писательство книг о Великих Древних и Царствах Грёз было тем единственным занятием, что сохраняло его хрупкое здравомыслие.

Загадка жизни Лавкрафта заключается в том, что человек, обладавший естественной природной способностью видеть осознанные сновидения и путешествовать по астральным сферам, человек, для которого всё оккультное и сверхъестественное являлось главным мотивом существования, должен был полностью объявить себя неверующим во всём, кроме чувства материальной реальности. Но эта загадка приоткрывает свой секрет, когда мы понимаем, что Лавкрафт не столько НЕ верил в эзотерику, сколько отказывался позволить себе даже на мгновение допустить возможность её реальности.

Лавкрафт всегда боялся потерять рассудок. Поэтому он искал убежище в материализме, принимая его с пылом «утопающего» человека, хватающегося за крутящуюся плавающую бочку. Узость и простота материалистической философии, отрицающей всех богов и ангелов, всю магию и чудеса, стала для Лавкрафта личным спасением. Она установила некоторую дистанцию и помогла ему тривиализировать (упростить) содержание своих ночных кошмаров, к которым затем он мог относиться не более как к развлечениям для себя и других. Если бы он был вынужден признать их истинную силу, это, скорее всего привело бы его к страшной участи большинства несчастных читателей «Некрономикона» — безумию или самоубийству, оба варианта — есть бегство от реальности, слишком ужасающей чтобы её вынести. Но Лавкрафт нашёл для себя другой спасительный выход — он скрылся в материалистическом и атеистическом отрицании и неприятии всякой реальности, выходящей за пределы самого базового уровня осязаемого. Он решил верить только в то, к чему можно было прикоснуться физически. В сущности, подобно некоему обречённому герою древне-греческой трагедии, Лавкрафт «выколол» себе глаза, чтобы увиденное не свело его с ума.

.

Author of the publication: © 2010 Donald Tyson.

The original essay: «H.P. Lovecraft: Flight From Madness».

Copyright © 2010 Llewellyn Worldwide Ltd., Woodbury, Minnesota, US.

Journal «LLEWELLYN» — New Worlds of Body, Mind & Spirit. Since 1901.

Перевод: © 2010 ZaverLast.

Ссылка: http://www.llewellyn.com/journal/article/...

____________________________________